Гавайская рапсодия - Страница 40

Сидней слегка подтолкнул ее, чтобы она вошла в помещение. Его ладонь показалась ей горячей даже через платье.

— Это Анатолий Савченко, — официально представил он незнакомца. — Мистер Савченко, это Констанс Маккинон, урожденная Кармайкл. Как я понимаю, в Гонконге вы были знакомы с ее родителями?

Русский спокойно протянул ей руку, она машинально ответила на его приветствие, при этом непонимающе и растерянно посмотрев на Сиднея.

— Очень приятно, мистер Савченко, — проговорила она, не понимая, что происходит.

Его рукопожатие было крепким и теплым. В темных глазах промелькнуло сочувствие.

— Не смотрите на меня как на врага. Долгие годы я воспринимал ваших соотечественников точно так же. Но тогда и вы, и мы не сомневались, что таким образом решаем судьбы мира, — сказал он на хорошем английском. — Теперь, к счастью, те времена далеко позади.

Констанс насторожилась, пристально посмотрела на Савченко и неуверенно сказала:

— Наверное, вы правы.

— Мой друг Сидней рассказал мне, что ваши родители якобы шпионили в пользу Советов в Гонконге.

Констанс была не в силах посмотреть на Сиднея.

— Это было давно, — сказала она. — Вы сами сказали, что теперь это уже не имеет значения — А я думаю, что имеет, — сказал он. — И мистер Дрейк думает так же, раз он уговорил меня прилететь сюда из Москвы только для того, чтобы сказать вам, что ваши родители на нас никогда не работали. Их подставили и, боюсь, убили, поскольку они слишком много знали.

Все поплыло у Констанс перед глазами. Она тяжело вздохнула, а Сидней обнял ее за плечи, чтобы поддержать.

Русский сочувственно посмотрел на нее и продолжил:

— К сожалению, такие вещи нельзя сообщить в какой-то более мягкой форме.

— Ничего, со мной все в порядке, — выдавила она, стараясь говорить ровно. — Но откуда вы это знаете, мистер Савченко?

— Знать такие вещи — моя профессия, — ответил он. — Ваш отец владел информацией, которая не входила в круг его обязанностей, и это кому-то не понравилось. Они с вашей матушкой коллекционировали живописные полотна прошлого века. У вас сохранилась коллекция?

— Нет, — невнятно пробормотала Констанс. — Я не знаю, что с ней стало.

— Очень жаль. Коллекция была хороша. Ваш отец отлично знал и разбирался в живописи, чувствовал подделку издалека. Обмануть его было невозможно. И вот он заметил, что на рынке Гонконга появляется много подлинников, которые, как он знал, находятся в европейских коллекциях, в частности в Советском Союзе, и считаются национальным достоянием. Разумеется, он уведомил свое начальство, но повлиять на ситуацию никак не мог. Однако, продолжая расследование, он выяснил, что некий китайский клан занимается контрабандой произведений искусства. Это был чрезвычайно выгодный бизнес. И этот клан решил устранить вашего отца как помеху.

— Значит, они подставили его, — тихо проговорила Констанс. — Но зачем они приплели сюда Советский Союз?

— Они определенно не желали, чтобы смерть ваших родителей имела какое-то отношение к Китаю, — ответил он. — В то время логично было выбрать Россию.

— Но зачем такой спектакль? Почему их просто не убили?

— А вы сами подумайте, мисс Маккинон, зачем им хотя бы малейшее упоминание о незаконном рынке антиквариата, ведь тогда китайское правительство не осталось бы в стороне и не позволило бы, чтобы из страны утекали ценности. Поэтому они приняли довольно простое решение — убрать ваших родителей и имитировать самоубийство, чтобы избежать международного скандала. Они даже передали мне несколько имен агентов. Смерть агентов должна была придать этому спектаклю достоверность.

Из глаз Констанс заструились слезы.

— А почему они не убили и меня тоже? Я спала в их комнате, когда это случилось.

— Это были профессионалы, — не без сочувствия объяснил русский. — Вас им незачем было убивать. Вы ничего не знали.

Сидней сказал:

— Все кончено, Констанс. Да, теперь твоих родителей нет и их, к сожалению, не вернуть, но они не были предателями, понимаешь? Они были честными людьми, и ты можешь ими гордиться. Они достойны этого.

У Констанс все перемешалось в голове. Казалось бы, ей должно стать легче, но она пока не могла осознать все, что только что услышала. Она посмотрела на русского:

— Откуда вы все это знаете?

— Я вам уже сказал, это моя работа. Я должен был все выяснить. Ведь была создана версия, что их завербовал Советский Союз и они работали на нас. Мне пришлось покопаться в архивах, я встречался со многими людьми, чтобы доказать непричастность ваших родителей к шпионской деятельности. Для погибших теперь уже ничего не исправишь, но зато ваш друг мистер Дрейк сделал все возможное для вас.

Констанс встала и улыбнулась.

— Спасибо вам за все, что вы сделали, мистер Савченко.

— Не нужно меня благодарить. Я сделал только то, что должен был сделать, а вот у мистера Дрейка есть талант добиваться цеди, которую он ставит перед собой. — Его темные глаза сверкнули. — Рад был познакомиться с вами, мисс Маккинон. Ваш отец был порядочным и честным человеком, а мать — очаровательной и остроумной дамой. Они мне очень нравились.

Констанс была потрясена.

— Спасибо. Я никогда не смогу отплатить вам за то, что вы для меня сделали.

— н хитро улыбнулся.

— Отплатите мистеру Дрейку, он это заслужил.

Констанс смотрела, как они на прощание пожимают друг другу руки. Кажется, она тоже сказала «до свидания». Потом она плохо помнила, как добралась до номера Сиднея.

— Я закажу чай, — сказал он. — Или лучше чего-нибудь покрепче?