Гавайская рапсодия - Страница 43

— И тебя это испугало, — тихо вставила Кон-станс.

— Страшно испугало. Дни, проведенные с тобой в коттедже, словно сон наяву. А когда я захотел вернуться в реальную жизнь и предложил тебе выйти за меня замуж, то получил отказ. Я не собирался делать тебе предложение, просто вдруг понял, что больше не смогу жить без тебя.

— Я же на самом деле считала, что разрушу твою карьеру, — сказала Констанс, все еще не веря, что ее кошмар кончился и что Сидней предлагает ей невероятное счастье и радость в будущем.

— Я понимаю. Но ты не верила, что я тебя люблю.

— Разве я могла поверить? Ты даже ни разу не намекнул мне о своих чувствах.

— Для меня это было слишком важно, я боялся даже говорить об этом. Я был потрясен и обескуражен, когда ты решила, что я просто уйду из твоей жизни, как этот идиот Кларк. И еще я думал, что твои родители просто предлог, чтобы от меня избавиться.

Она удивленно посмотрела на него.

— Как ты мог такое подумать?!

— Но в этом был свой резон, — возразил Сидней, прижимая ее крепче к себе. — В особенности после того, как я пытался убедить тебя, что давний скандал не помешает нашему будущему, а ты решительно не желала мне верить. Ты явно ждала, что я скажу: «Дорогая, это было здорово, ты очень хороша в постели, но, прости, из-за твоих родителей ты не можешь быть моей женой». И я не мог найти слов и аргументов, чтобы разумно убедить тебя в обратном. Позже я понял, что ты не станешь моей женой, пока я на дипломатической службе. А за двумя зайцами, как известно, не угонишься. — Его губы дернулись в улыбке. — Хотя моя работа нравилась мне все меньше и меньше, мне все же понадобилось время, чтобы примириться с мыслью об отставке.

Констанс тоскливо сказала:

— Значит, ты все же сделал это из-за меня.

— Из-за любви к тебе я просто ускорил принятие решения, — поправил он ее, глядя ей прямо в глаза. — Твоя тетя ошибалась, Констанс. Ты заслуживаешь любви больше всех в мире.

Констанс кивнула, немного смущенно улыбаясь.

— Я верю тебе. Но я совершенно не понимала, что ты чувствуешь.

— Я знаю, любимая. — Его голос был полон нежности, и это убедило ее больше всяких слов. — Кажется, и твоя и моя жизнь определялись нашими родителями. Видишь ли, я, наверное, все же больше похож на мать, чем мне раньше казалось. Ты назвала меня как-то самоуверенным. Подозреваю, что это так. Я решил, что если вернуть тебя можно только при помощи страсти, то пусть так.

Констанс посмотрела в его блестящие глаза и увидела за внешним спокойствием напряжение, с которым он ждал ее ответа.

— Нет, ты не такой, как твоя мать. И никогда не будешь таким. Да, ты тоже все планировал и рассчитывал, но ты делал это для меня, а не для своей выгоды. — Ее губы задрожали. — Я люблю тебя, — выдохнула она, тронув его за щеку. — Ты заставил меня поверить, что мы созданы друг для друга.

Его руки сжали ее еще крепче.

— Давно пора бы, — сказал он, рассмеявшись вполголоса.

Прошло много времени. Констанс спросила:

— А зачем ты стал разыскивать мистера Савченко?

— После того как я оправился от удара, нанесенного тобой — как же, меня, преуспевающего Сиднея Дрейка, отвергли, — я понял, что должен что-то предпринять. Я начал искать и нашел нечто интересное. До меня дошло, что ты искренне убеждена в виновности своих родителей и много выстрадала из-за этого.

— А как же иначе?

Дрейк без усилия прижал ее к своей крепкой груди.

— Да, тогда ты была еще ребенком, а тетка хорошо над тобой поработала.

— Я должна была…

— Так говорят только неудачники. А ты просто верила в то же, что и все. Перестань винить себя. Откуда ты могла знать?

— Ты слишком прагматичный, — целуя его, сказала Констанс.

— А это плохо?

Констанс подняла к нему светящееся восхищением лицо.

— Нет, конечно, тем более что ты прагматичный идеалист. Человек, который тратит огромные деньги на то, чтобы дать людям шанс, по-моему, настоящий романтик. — Последовала еще одна пауза, потом Констанс сказала:

— Ты начал рассказывать о мистере Савченко.

— Я поспрашивал кое-кого, используя свои знакомства и служебное положение, и первые же полученные данные поразили меня. Хотя все и знали о знакомстве твоего отца с Савченко они оба собирали живопись, — но были удивлены, что твой отец стал предателем. И мать тоже. Я понял, что должен копать глубже. Оставалось только отыскать Савченко. Я подумал, что после падения Берлинской стены смогу свободно поговорить с ним. И я нашел его. Остальное ты знаешь.

Сидней говорил о своих усилиях так, словно все было очень легко, но Констанс понимала, что это не так. Одно только то, что он отыскал ради нее Савченко, уговорил его прилететь в Америку…

Она горячо сказала:

— Я не заслуживаю такого, как ты.

— Это опять голос твоей тетки. — Дрейк мягко взял ее за подбородок так, чтобы видеть ее лицо. Его светлые глаза светились любовью и покоем. — Ты заслуживаешь всего самого лучшего в этом мире. Ты заслуживаешь всего, что я могу тебе дать, всей моей любви, моего сердца, моей страсти и детей, которые у нас будут. Ты слишком долго жила в тени, Констанс. Долгие, одинокие годы. Я хочу, чтобы ты была так счастлива, что забыла о них.

Констанс нагнулась и поцеловала его в плечо дрожащими губами.

— Я тоже хочу, чтобы ты был счастлив, — срывающимся голосом прошептала она. — Так счастлив, чтобы бы больше ни боль, ни тревога не коснулись тебя. Я так люблю тебя, дорогой, так люблю.

— Для моего счастья нужно только одно, — сказал он. — Чтобы ты была счастлива. Счастлива со мной всегда.

Это казалось ей слишком прекрасным, чтобы быть правдой, но Констанс все же кивнула. Да» впереди еще будут горести, она понимала это. Жизнь гладкой не бывает. Но, пока они вместе, их любовь поможет преодолеть и сомнения, и тревоги.